Разговор об истории: жертва истории, биение живой жизни и 100 лет памяти

24 января на радио «Городская волна» (101.4 FM) прозвучал очередной выпуск «Разговора об истории Новосибирска». В гостях в студии побывал историк, сотрудник отдела Музея Новосибирска «Музей на набережной» Сергей Чумаченко. «Новосибирские новости» публикуют полную расшифровку программы.

Евгений Ларин: Вы  знаете, не  так давно я  с  удивлением обнаружил, что остановка общественного транспорта в  центре у  камерного зала филармонии или у  мэрии с  одной стороны и  у  Первомайского сквера с  другой стороны по  сей день называется «Дом Ленина». Хотя, собственно, Дома Ленина там уже нет без малого 100 лет. И  было это здание Домом Ленина по  сравнению со  всей его остальной историей совсем недолго.

А  насчитывает эта  история как раз ровно 100  лет. Потому как 100 лет назад, 21  января 1925  года, в  Новосибирске  — тогда ещё Ново-Николаевске  — торжественно открыли Дом народных собраний имени товарища Ленина. Так правильно он  называется?

Сергей Чумаченко: Да. И  самое интересное в  том, что открыть-то его открыли, но  достроить  — ещё не  достроили.

Евгений Ларин: Открытие недостроенного центрального зала произошло ровно через год после смерти вождя  — на  траурном митинге по  случаю годовщины этого скорбного события. Сегодня мы  поговорим о  том, как проектировали и  строили Дом Ленина, а  было это ой  как не  просто!

Но  сначала я  скажу одну очень удивительную вещь, которой просто нельзя не  удивляться. Дело в  том, что ни  нашего Дома Ленина, ни  вообще ни  одного памятника Владимиру Ильичу в  нашей стране не  должно было быть. Это трудно уложить в  голове, потому что мы  знаем, что в  каждом городе Советского Союза  и, наверное, в  каждом селе был либо памятник в  полный рост, либо бюст, площадь или, по  крайне мере, улица Ленина  — без неё вообще никуда.

Но  29  января 1924 года в  газете «Правда» было опубликовано обращение Крупской. Как минимум оно было написано, машинописный текст есть в  Российском государственном архиве. Обращение вот такое:

«Товарищи рабочие и  работницы, крестьяне и  крестьянки!

Большая у  меня просьба к  вам: не  давайте своей печали по  Ильичу уходить во  внешнее почитание его личности. Не  устраивайте ему памятников, дворцов его имени, пышных торжеств в  его память и  т.  д. —  всему этому он  придавал при жизни так мало значения, так тяготился всем этим. Помните, как много ещё нищеты, неустройства в  нашей стране. Хотите почтить имя Владимира Ильича  — устраивайте ясли, детские сады, дома, школы, библиотеки, амбулатории, больницы, дома для инвалидов и  т.д.  и  самое главное  — давайте во  всём проводить в  жизнь его заветы».

Удивительное, очень трогательное обращение. Но  известно  ли, как так вышло, что просьбу Надежды Константиновны в  советской стране исполнили с  точностью до  наоборот?

Сергей Чумаченко: Получается так, что просьба Надежды Константиновны  — это уже послесловие. Это, судя по  всему, крик человека, который видел, как всё разворачивается. Культ Ленина, о  котором принято говорить, складывается не  в  1924  году. Он  берёт своё начала ещё во  времена революции. Наша российская политическая традиция очень любит персонифицировать политику. Мы  очень часто говорим о  личностях, придаём им  очень большой вес. И  сама революция, и  многие её  чаяния были связаны не  с  большевиками, а  именно с  лидером партии  — с  Владимиром Ильичом Лениным.

К  моменту его смерти в  январе 1924 года культ Ленина, конечно, ещё не  был так распространён, как это будет впоследствии, но  он  уже был. Люди писали сообщения о  том, как они скорбят о  его смерти.

Евгений Ларин: Причём, судя по  всему, скорбят очень искренне.

Сергей Чумаченко: Да, у  нас есть большое количество документов, которые присылали с  заводов, от  различных ячеек и  организаций. И  вопрос, связанный не  только с  постройкой памятников и  домов в  честь Ленина, но  и  превращением самого Ленина в  своеобразный памятник, был решён очень быстро  — уже 23  января 1924 года на  заседании комиссии по  организации похорон.

Позволю себе процитировать небольшой кусочек речи Феликса Эдмундовича Дзержинского, который был председателем этой комиссии. Фрагмент посвящён захоронению Ленина, но, как мне кажется, является прекрасным ответом на  письмо Крупской:

«Здесь говорили, что Владимир Ильич протестовал  бы против этого (имеется в  виду бальзамирование и  постройка мавзолея. — Прим. „НН“) . Да, такие люди, как Владимир Ильич, отличаются величайшей скромностью. Ведь мы  другого Ильича не  имеем. Он  лично не  мог  бы здесь сказать что-либо, так как сам для себя он  не  судья, а  второго подобного ему, к  кому  бы это можно было применить, нет. Если наука может действительно сохранить его тело на  долгие годы, то  почему  бы это не  сделать. Цари бальзамировались просто потому, что они цари. Мы  это сделаем потому, что это великий человек, подобного которому нет».

Спорить с  Дзержинским и  многими другими членами Политбюро Надежда Константиновна, при всём её  авторитете, конечно, не  могла.

Евгений Ларин: Мы  заговорили про скромность, и  я  вспомнил ещё одну цитату, которую хотел  бы сейчас привести.

Идею создания в  нашем городе Дома Ленина очень активно продвигал известный революционер, наш журналист, публицист и  ещё много кем он  был  — Вениамин Давидович Вегман. В  газете «Советская Сибирь», которая была его главным рупором, он  писал:

«Памятником Ленину пусть в  каждом городе будет специально выстроенный Ленинский Дом, такой именно дом, в  каждом углу которого чувствовалось  бы дыхание творческой мысли Ленина и  заметно ощущалось  бы биение его живой жизни... Именно „дом“, а  не  „дворец“, что даёт представление об  излишестве и  расточительном изяществе. Не  забудем, что Ленин  — прост в  своём величии и  велик в  своей простоте».

Прекрасные слова!

Сергей Чумаченко: Да, прекрасные слова. Действительно, Вениамин Давидович  — очень интересная фигура, особенно в  вопросе сохранения памяти о  Ленине. 

Он  предлагает переименовать Ново-Николаевск в  Ульянов, продвигает строительство Дома Ленина и  так далее  — всячески ратует за  сохранение памяти.

Евгений Ларин: Не  случайно ведь он  становится потом создателем Сибархива! Это его была идея? Кто предложил создать в  Ново-Николаевске Дом Ленина?

Сергей Чумаченко: Этот вопрос  — до  сих пор открытый. Точных сведений о  том, кто это был, нет. Но  можно сказать, что Вегман был скорее пропагандистом этой идеи, чем её  создателем. Хотя очень часто ему это приписывают. Делают это на  основании его статьи, которая вышла в  «Советской Сибири» №38  от  15  февраля 2024  года. Статья за  подписью В.  Д.  Вегмана озаглавлена следующими словами: «Какой памятник поставить Ленину?» Отрывок, который вы  сейчас процитировали  — именно из  этой статьи. Это очень известный фрагмент, его часто приводят.

На  самом деле очень похожие статьи буквально с  точно такими  же названиями есть на  страницах номеров «Советской Сибири», которые выходили раньше, до  статьи Вегмана. К  примеру, в  23-м номере газеты от  29  января есть статья «Надо создать Дом крестьянина и  рабочего имени Ленина». В  статье речь идёт о  собрании медиков ячейки Губздрава и  Всемедсантруда (Всесоюзный профессиональный Союз медицинских и  санитарных работников), которое состоялось как раз в  день похорон Ленина. Там сказано, что на  собрании выступал председатель Сибревкома товарищ Лашевич. Процитирую слова, которые приведены в  качестве одного из  заключений собрания:

«Затем собрание также единогласно постановило отчислить всем медработникам однодневный заработок на  постройку Дома крестьянина и  рабочего имени Ильича. Уже есть намётка» .

Далее, в  «Советской Сибири» №26  от  1  февраля буквально с  тем  же названием, что и  у  Вегмана, выходит статья «Какой должен быть памятник Ильичу», подписанная Исаковым. Ещё небольшая цитата:

«Я  от  многих товарищей слыхал и  сам думаю, что хорошо  бы построить Центральный дом крестьянина Сибири в  память Ильича, первого предложившего смычку с  крестьянством».

И  ещё через два дня, 3  февраля, журналист под творческим псевдонимом Серп пишет статью «Голос ново-николаевских работниц», где описывает состоявшееся 31  января собрание работниц города. И  вот резолюция этого собрания:

«Затем работницам было вынесено три предложения: о  переименовании Ново-Николаевска в  Ульянов (одна из  идей Вегмана. — П рим. „НН“) , о  переносе дня отдыха с  воскресенья на  понедельник (как день смерти Ильича) и  об  отчислении однодневного заработка на  создание в  Ново-Николаевске Дома крестьянина имени Ленина».

Таким образом, сама идея строительства какого-либо дома  — Дома крестьянина, Дома крестьянина и  рабочего,  — была не  нова для общественной жизни той эпохи. И  можно сказать, что связь идеи постройки нового дома чего-либо с  наименованием его в  честь почившего вождя витала в  воздухе.

Евгений Ларин: Мы  подходим к  проектированию этого сооружения, к  полемике, которая развернулась вокруг того, каким быть этому зданию. Известно, что и  на  этапе проектирования, и  на  этапе строительства, и  после сдачи этого дома-памятника работа эта всегда была сопряжена с  огромным количеством каких-то сложностей, каких-то недоделок и  переделок. Есть  ли предположение или мнение, почему вокруг Дома Ленина возникло столько сложностей?

Сергей Чумаченко: Мне кажется, что Дом Ленина стал жертвой. Жертвой истории Ново-Николаевска  — Новосибирска, и  он  в  этой судьбе не  одинок. У  нас есть также пример Дворца труда, который в  нашем городе стоит в  центре и  стоит он  очень странно. Он  стоит на  косой улице Щетинкина, а  к  одной из  центральных улиц Новосибирска,  — улице Ленина,  — он  выходит, простите меня, «спиной». Кинотеатром «Победа», который был частью первоначального комплекса Дворца труда. Казалось  бы, зачем так строить? 

Каждые пять-десять лет появлялись новые планы, нужно было что-то перестраивать, что-то достраивать, что-то оставалось от  прошлого плана. Всё это превращалось в  огромный клубок построенных, перестроенных и  недостроенных зданий. И  судьбу Дома Ленина нужно рассматривать именно в  этом контексте.

Дом Ленина начинали строить два раза  — закладывали его дважды. Первая закладка состоялась 1  мая 1924 года на  территории современного Первомайского сквера, а  вторая закладка была уже летом, 13  июля того  же года, уже на  его окончательном месте  — там, где он  находится сейчас.

Началось строительство  — и  шло оно достаточно тяжело. Должен сказать, что вторая половина 1920-х годов  — это время строительного бума. Город строился колоссальными темпами, а  это значит, что не  хватало ни  строительных материалов, ни  рабочих, в  связи с  чем возникали длительные простои. Здание строили очень медленно.

В  январе 1925 года Дом Ленина  — это было ещё двухэтажное здание  — открывают и  он  начинает работать, а  сдают его только в  мае. И  то  без отделки, которую не  успевают доделать, хотя первоначально все работы планировали завершить к  7  ноября 1924  года. Потом сроки сдачи переносили, но  всё равно ничего не  успевали.

И  тут возникает ещё одна проблема: рядом начинают строить здание Промбанка. Это была одна из  конструктивистских изюминок Ново-Николаевска. В  1930-х годах его надстроили с  трёх до  пяти этажей, а  в  1950-х  — декорировали, сейчас это здание мэрии. Но  тогда получились так, что здание Промбанка оказалось даже чуть выше Дома Ленина  — что-то в  этом было не  так, нехорошо получалось.

Более того, в  1925 году Ново-Николаевск становится столицей Сибирского края, административный аппарат начинает активно разбухать. И, в  общем, деваться ему некуда. И  одно из  изменений плана строительства Дома Ленина, которое произошло в  августе 1925  года, было связано с  тем, что в  будущий Дом Ленина должна будет въехать администрация  — окружной комитет партии и  окружной исполнительный комитет. Дом народных собраний начинает превращаться в  административное здание, а  аппарат окружного исполнительного комитета и  окружного комитета партии  — это не  два человека. Им  нужно много места. Соответственно, Дом Ленина нужно расширять. Принимается решение его надстроить.

Евгений Ларин: Ещё я  встречал такое мнение, что первый вариант Дома Ленина выглядел достаточно просто, не  величественно. Он  был похож на  любую купеческую постройку, которых была масса и  в  нашем городе, и  вообще по  всей стране. Историк архитектуры Баландин писал, что Дом Ленина имел довольно провинциальный вид. Таким образом, решили исправить ещё и  это.

Сергей Чумаченко: Есть одна интересная традиция. Принято говорить о  том, что вторая вариация Дома Ленина очень похожа на  всем известный Мавзолей Ленина на  Красной площади,  — прекрасное сооружение из  мрамора и  гранита работы архитектора Щусева. 

В  1926  году, когда в  Новосибирске закончили строить второй вариант Дома Ленина, в  столице ещё стояло деревянное, красиво декорированное здание Мавзолея, а  каменный комплекс появился только к  октябрю 1930  года.

Евгений Ларин: Получается, что здание Дома Ленина 1926 года было построено уже по  третьему варианту проекта. А  первым был тот, который закладывали на  территории Первомайского сквера. Это было сооружение купольного типа, но  за  него даже и  браться не  рискнули  — решили, что такое построить не  под силу. Таким образом, мы  насчитали как минимум три проекта, которые существовали до  окончания строительства. Ну, а  потом было ещё несколько перестроек до  того, как Дом Ленина приобрёл современный вид.

Сергей Чумаченко: Дело в  том, что здание Дома Ленина в  какой-то момент оказалось никому не  нужным. В  первой половине 1930-х годов было построено довольно много административных зданий. Окружной комитет, а  точнее уже сменившие его другие административные учреждения, переехали в  другое место. И  Дом Ленина оказывается несколько забытой постройкой в  центре города. Его отдают краевому комитету народного образования.

Евгений Ларин: Его ещё планировали отдать радиокомитету, но  тот отказался его принимать. В  итоге в  1935 году здание передали Театру юного зрителя.

Но  вот вопрос: как  же так? Дом-памятник вождю, святое место  — таким его, по  крайней мере, задумывали. И  вдруг эту идею бросают, она оказывается ненужной. Почему так поступают с  памятью Ленина? Неужели проведение в  жизнь заветов Ильича становится неактуальным? Приходит другая власть...

Сергей Чумаченко: Нет, трудно сказать об  отсутствии актуализации Ленина в  Советском Союзе. Но, возможно, к  Надежде Константиновне всё  же, наконец, немного прислушались. Память о  Ленине в  конце 1920-х годов ещё не  была столь сакрализована. И  в  общем-то имя Ленина, привязанное к  дому, не  делало этот дом священным местом.

Евгений Ларин: И  всё  же это было посягательством на  святое имя: сделать Дом Ленина театром!

Сергей Чумаченко: Но  они  же его не  снесли! А  Театр юного зрителя  — это дело нужное, там можно ставить прекрасные революционные сценки в  честь Ленина, сохраняя о  нём память.

Евгений Ларин: Получается, что домом народных собраний, домом памяти Ленина, где проводились  бы в  жизнь ленинские идеи, Дом Ленина был совсем недолго: с  1925-го по  1935  год,  — всего лишь 10  лет.

Сергей Чумаченко: На  самом деле даже меньше.

Евгений Ларин: И  при этом остаётся ощущение, что его всё время строили, достраивали, перестраивали, что-то там подделывали...

Сергей Чумаченко: Была большая проблема, потому что здание практически каждый год требовало капитального ремонта  — то  обваливались перекрытия главного зала, то  появлялась трещина в  стене. 

К  тому  же надо помнить, что часть работ проводилась зимой, а  низкие температуры не  способствуют крепости зданий. Проблем было настолько много, что на  непродолжительные промежутки времени здание закрывали чуть  ли не  каждый год и  достаточно часто его практически консервировали.

Евгений Ларин: Можно подумать, что, мол, говорила  же Надежда Константиновна: не  надо! А  не  послушались  — и  вот что получилось. Может быть, надо было всё-таки прислушаться. Но  это мистика. В  любом случае  здание оказалось не  совсем нужным. Тем более  потом начали строить уже Дворец науки и  культуры, который  все предполагаемые функции Дома Ленина должен был взять на  себя.

Так или иначе, сегодня Дом Ленина, который уже давно не  Дома Ленина, выглядит совершенно не  так, как мы  можем увидеть его на  фотографиях с  изображением здания 1926 года постройки. Но  остаётся памятником...

Сергей Чумаченко: Да, памятником он  стал ещё в  1960-х годах. Его признали памятником,  и  он  прошёл череду смены статусов, сегодня это объект культурного наследия народов  РФ регионального значения.

Евгений Ларин: В  любом случае  центр города он  очень хорошо украшает в  том виде, в  котором он  у  нас есть сейчас.